25 лет назад нам объявили: свободны!

Ускорила события  трагическая смерть Анатолия Марченко. Помните,  в августе 1986 года  в Чистопольской тюрьме  он объявил голодовку.  Условием ее прекращения  было  освобождение всех политических заключенных. Этого же требовал сосланный в  свой горький город Андрей Сахаров.  И тогда,  в 86-ом  тоже случился свой Декабрь:  9 декабря случилась трагедия — умер Марченко, 15  декабря Сахарову объявили: свободен.  А 23 декабря его   с триумфом встречали в Москве.

Но Сахаров не был бы  Сахаров, если бы не продолжал стоять на своем: в стране сотни  политических узников.  А  в  разговоре с Горбачевым  напомнил  генсеку, что  список давно составлен, и  надо освобождать прямо тек, списком. Да, слова Андрея Дмитриевича тогда многое значили, но была еще одна  сторона, и она  условием прекращения гонки вооружений выдвигала те же требования – освобождение политзаключенных  в СССР.  Именно этого требовала администрация  Соединенных Штатов Америки.

А наша страна к тому времени  уже надорвалась в этой  самой гонке.  И скрепя сердцем власть пошла  на такую беспрецедентную амнистию, хотя еще в начале 1986 года Горбачев убежденно заявлял: «Насчёт политзаключённых. У нас их нет. За убеждения у нас не судят. Но всякое государство должно защищать себя от тех, кто покушается на него, призывает к его подрыву или уничтожению, кто, наконец, шпионит в пользу иностранных разведок. В СССР за все виды такого рода преступлений отбывают наказание немногим более двухсот человек». 

Каждый правитель отрицает преследование за инакомыслие. Но  тогда впервые была названа   цифра – более 200 человек. На деле, политзэков было гораздо больше. Отрицать отрицали,  но в конце декабря 1986 года Горбачев дал поручение  подготовить Указы Президиума Верховного Совета СССР о помиловании и освобождении политических заключенных и ссыльных. И уже 31 декабря было издано секретное постановление ЦК КПСС о проведении амнистии!

Но власть не была бы властью, если бы не обставила эту  долгожданную «помиловку» одним непременным условием – каждый из политзаключенных должен был написать прошение о помиловании. А это означало согласиться с обвинением и самого себя объявить преступником.

Многие после колебаний и тяжких раздумий  прошения написали. Но были и те, кто отказался это сделать, среди них — Татьяна Великанова, Иосиф Бегун, Елена Санникова. Но кто бросит упрек тем, кто согласился с условиями освобождения?

И политзаключенные действительно начали выходить на свободу. 10 февраля 1987 года  официально было заявлено об освобождении 140 человек, на деле в тот год  были выпущены из тюрем, вернулись из ссылок около 300 человек. А все незаконченные дела по политическим статьям были прекращены.  Позже остальных,  начиная с декабря 1987,  на волю вышли  и  те, кто так и не признал себя виновным.  Им  собственная принципиальность обошлась в несколько лишних месяцев за решеткой. Но ведь это того стоило!

И хотя  принято считать, что последние политзаключенные в Советском Союзе  были освобождены только после  событий  августа 1991 года, амнистия 1987 года  была тем событием, которое могло бесповоротно изменить  страну. Не изменило! Прошло двадцать пять  лет,  и что же? Да все тоже —  борьба с инакомыслием в России  продолжается!  И политические заключенные все пребывают  — их уже больше ста двадцати человек! Ученые, предприниматели, гражданские активисты — все  те, кто  пытался формулировать  смыслы общественной жизни, кто сопротивлялся  режиму личной власти.

И все это  на возрожденном советском фоне – одна на всех партия, несоразмерные  реальным угрозам  военные расходы и несменяемый генсек. Правда  теперь он называется  по-другому – национальный лидер.  И все  тот же нажим на политзаключенных: хочешь на свободу – пиши прошение! Но  нынешний «генсек» на широкие жесты неспособен по определению – весь опутан догмами как ленточным червем из  вчк-гпу-нквд-мгб-кгб-фсб.  А из всех  руководящих действий этот нацлид  предпочитает  только два  –  покупать и давить!

К тому же ни одна зарубежная страна, ни союз стран —  не ставят  условием  международного и экономического сотрудничества освобождение  оппозиционеров. Да что заграница!  Нам самим плевать на своих репрессированных соотечественников, а значит, на самих себя, на своих детей.  И потому  многие  до сих пор не понимают, что тоже на привязи. А те несколько десяткой мужчин за решеткой свободнее  всех нас на воле. Они хотя бы пытались сопротивляться…