ПЕРЕСТРОЙКА: трагикомедия-фарс в одном действии
Наш постояный автор Давид Моглевский прислал нам пьесу-фарс посвященную 20 летию проведения референдума о сохранении целостности СССР
ДЕЙСТВИЕ ПОСЛЕДНЕЕ.
СЦЕНА ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ.
Кабинет ПРЕЗИДЕНТА. За столом участники СОВЕЩАНИЯ: Главный АКАДЕМИК, МИНИСТР финансов, Генеральный ДИРЕКТОР, ПРЕДСЕДАТЕЛЬ колхоза, МЭР столицы.
ПРЕЗИДЕНТ открывает совещание.
Товарищи! Я собрал Вас, чтобы сообщить Вам пренеприятнейшее известие. Страна переживает глубокий кризис…
ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ ХОРОМ.
Сами знаем. К делу!
ПРЕЗИДЕНТ.
Вот и хорошо, что знаете. Я как раз собрал Вас, чтобы перейти к делу. Начнем. Товарищ Академик!
АКАДЕМИК.
Положение серьезное. Финансы развалены, ничего нет, паника, хозяйственные связи рушатся, снабжение продовольствием под угрозой.
МЭР.
Корень зла в развале финансов. Производство сократилось пока ненамного. И даже если бы оно росло, рынок все равно не выдержал бы столько миллиардов необеспеченных товарами денег. Надо немедленно остановить печатный станок.
МИНИСТР.
Это я печатным станком развалил финансы? А кто требовал немедленно осуществить многомиллиардные социальные программы одновременно со снижением налогов? Да еще сразу выплатить старые долги по облигациям? И списать десятки миллиардов долгов с колхозов-совхозов? Кому не ясно, что денег нет и взять неоткуда? Если не печатать, что платить пенсионерам, врачам, учителям? Да и нам с Президентом и Академиком.
АКАДЕМИК.
Не горячитесь. Социальные программы вырвали не те, которые здесь сидят. Это депутаты-популисты.
МИНИСТР.
А налоги с предприятий — это Ваше с Директором достижение. А списание колхозных долгов — Вы же постарались с Председателем. И не помню я, чтобы кто-то возражал против социальных программ, хотя ясно было, что денег на них нет.
МЭР.
Понятное дело, каждый для себя старается. Но за финансы в целом отвечаете Вы. Вы-то знали все в целом. Мало ли, что предупреждали. Если не ушли в отставку, позволив навязать себе нереальный бюджет, значит, взяли ответственность на себя.
МИНИСТР.
Да, взял. Под Ваши обещания. Иначе меня сняли бы и поставили более сговорчивого. Кто бы сказал хоть слово в защиту? Наоборот, все обещали оживление производства, когда будет свобода и снизят налоги. Будет свобода и оплата, будет, дескать, и работа. И поступления возрастут. А на деле?
ДИРЕКТОР.
Про свободу больше разговоров, чем дела. Да и оплату ограничили абалкинским процентом. Это не покрывает инфляцию. Еще и снабжение разваливается. Чего же Вы хотите?
АКАДЕМИК.
Про свободу не только разговоры. Вы же сами монопольно взвинчиваете цены. И отказываетесь от невыгодной продукции. А сами жалуетесь, когда смежники делают то же самое.
ДИРЕКТОР.
Доехали! Я должен делать то, что невыгодно? Для чего реформу делали?
АКАДЕМИК.
По проекту должно быть выгодно то, что нужно. Выгода регулируется ценами. А цены ограничивает конкуренция.
ДИРЕКТОР.
Спасибо за лекцию. Откуда возьмется конкуренция при всеобщем дефиците и сверхмонополизированной структуре производства? Вы что, всерьез думали за год радикально перестроить структуру производства? Хуже стало, а не лучше с конкуренцией, — и с дефицитом тоже.
АКАДЕМИК.
Потому, между прочим, что и не делается ничего для введения конкуренции. Вы сами для других конкуренции желаете, а за свою монополию горой стоите.
ДИРЕКТОР.
Опять то же самое. Вы хотите, чтобы я поступал против своей выгоды. Не Вы ли сами объясняли, что в экономике на это нельзя рассчитывать?
ПРЕЗИДЕНТ.
Товарищи, Вы увлеклись выяснением отношений. Надо решить, что делать.
МИНИСТР.
Повысить розничные цены.
МЭР.
Провести денежную реформу.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.
Повысить закупочные цены на сельхозпродукцию.
ДИРЕКТОР.
Принудительно восстановить хозяйственные связи.
АКАДЕМИК.
Надо не просто повысить цены, а освободить их. А главное — развязать конкуренцию, прежде всего развивать фермерские хозяйства в деревне. Прекратить финансовую поддержку безнадежных хозяйств. Сколько миллиардов вложено в колхозно-совхозную систему, а накормить страну не можем.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.
Сколько можно обирать крестьянина? Столько десятилетий деревню грабили — и все мало? Не мы должны, а нам должны на самом деле. Отдавать надо долги деревне. Во всяком случае, прекратить грабеж.
МЭР.
Отдать не жалко. Жалко, что без толку пропадет, как пропадало десятилетиями. Надо дать побольше фермерам, они и накормят страну. А Вы душите фермеров, потому что не хотите поступиться принципами и не хотите остаться не у дел.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.
А Вы хотите? Вы не только принципами поступиться не хотите, Вы копейки отдать колхозникам не желаете. Опять дешево отделаться хотите за наш счет. Не во мне дело, и даже не в конторе, хотя кто же хочет остаться не у дел? Опять хотите, чтобы другие не ради своей выгоды старались, а ради Вашей. За нами десятки миллионов! Вы десятилетиями давили нас монополией, а теперь хотите добить конкуренцией. Фермеры накормят? Держите карман! Знаете отлично, что не будет этого ни через год, ни через пять лет при самом благополучном варианте. Так что придется с нами считаться, никуда не денетесь. И весь этот срам с развалом торговли в городах не стыдно на нас валить? Мы небывалый урожай вырастили, несмотря на сокращение помощи с Вашей стороны, а Вы на складах и базах губите продовольствие. С себя начните!
МЭР.
А Вы вклад в гибель урожая не вносите? Стал бы фермер выращивать, чтобы не сохранить? Надо хранить в сельской местности. Тогда меньше потерь будет. А Вы не делаете, хотя говорят о том десять лет.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.
Не десять лет, а больше. Тоже мне, экономисты… До сих пор не догадались, почему? Потому что невыгодно. Так же, как невыгодно как следует хранить на городских овощебазах.
АКАДЕМИК.
В том и смысл реформы, чтобы стало выгодно.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.
А получилось наоборот. Значит…
АКАДЕМИК.
Значит, реформу испортили исполнители. А как замечательно было задумано…
ДИРЕКТОР.
Теоретически. А на практике — невыгодна она исполнителям. Если хороша, то не для нас.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.
Провалилась реформа потому, что с самого начала была нереальна. И надо открыто признать это.
ПРЕЗИДЕНТ.
Товарищи, опять друг на друга валим, отношения выясняем. Не надо. Так мы ни к чему не придем. Давайте работать дружно и друг другу уступать. Договорились?
ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ ХОРОМ.
Не – е – е –т !
ПРЕЗИДЕНТ.
Как же так? Когда в товарищах согласья нет…
ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ ХОРОМ.
На лад их дело не пойдет!
ПРЕЗИДЕНТ.
Так что же будет?
ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ ХОРОМ, с наслаждением.
Ка — та — стро – фа !!!
ЗАНАВЕС.
_____________________________________________________________________________
На сцене перед занавесом появляется ПОЛКОВНИК. Говорит сам себе под нос.
Никакого порядка. Все разваливается. Распустились, разболтались… Дальше некуда.
К зрителям.
Я Вам фельдфебеля в Шмелевы дам. Иванов!
На сцене появляется народный депутат Н.В.Иванов.
ПОЛКОВНИК.
Отставить! Не тот Иванов. Сержант Иванов!
На сцене появляется СЕРЖАНТ.
ПОЛКОВНИК.
Иванов, принимайте командование.
СЕРЖАНТ.
Есть!
К зрителям.
В две шеренги — становись!
Зрители сначала нерешительно, потом бодрее, строятся в две шеренги. Участники совещания во главе с ПРЕЗИДЕНТОМ выходят из-за занавеса, сходят со сцены и молча занимают места в первой шеренге. Один МЭР остается на сцене.
НАРОДНЫЙ ДЕПУТАТ, со сцены.
Кремлевская мафия идет ва-банк…
СЕРЖАНТ.
Отставить мафию! Слушайте приказ.
ПОЛКОВНИК
вынимает из папки бумагу и читает.
Приказ министра обороны номер… и так далее…
Приказываю немедленно построиться в походный порядок и форсированным маршем в правильном направлении к исходу дня выйти из кризиса.
МЭР.
Граждане товарищи! Паны холопы! Дамы господа! Судари — сударыни, … Вашу мать, как Вас теперь называть!? Не в том направлении Вас ведут! Надо левее центра, я всегда говорил!
СЕРЖАНТ.
Отставить разговоры. Напра-во!
Шеренги нестройно поворачиваются направо.
СЕРЖАНТ.
К выходу из кризиса — шагом марш! Раз — два, левой!
Колонны зрителей по команде выходят из зала. МЭР несколько раз поворачивает то налево, то направо. В конце концов сходит со сцены и догоняет уходящих.
НАРОДНЫЙ ДЕПУТАТ со сцены, вдогонку уходящим.
Спецслужбы наглеют… Если, не дай бог, мне придется поесть грибочков…
Последние зрители покидают зал. Один НАРОДНЫЙ ДЕПУТАТ остается на сцене.
К О Н Е Ц.
———————————————————————————————————————
Д. Могилевский.
Послесловие.
(Двадцать лет спустя).
Данная трагикомическая миниатюра была написана, как легко угадать всякому, кто в состоянии вспомнить тогдашние события, летом 1991 года. Разумеется, до августа. И без всякой претензии на публикацию. А спустя двадцать лет Президент Российской Федерации Дмитрий Анатольевич Медведев наградил Президента СССР Михаила Сергеевича Горбачева высшей наградой Новой России — орденом святого Андрея Первозванного. Еще более (и намного более) ценную награду преподнесла 80-летнему юбиляру полуобразованная либеральная общественность — очевидно ложными беспредельно неумеренными панегириками. Это те же самые люди, которые тогда, в 1991 году, предпочли теперешнему объекту запоздалых восхвалений другого кумира — Ельцина. Катастрофические последствия тогдашней либеральной глупости не обошли и многих рядовых участников событий двадцатилетней давности. А нерядовые вполне сносно устроились в Новой России. Но им хочется больше. Им бы к материальному положению, которое обеспечивают Путин с Медведевым, еще и свободу, которую они имели при Горбачеве… Ей-богу, Бурбоны эти болваны — в том смысле, что ничего не забыли и ничему не научились. На самом деле забыли они главное — как безответственно распорядились ОНИ САМИ свалившейся сверху свободой. Теперь среди этой публики популярны претензии к народу — не ценит, дескать, свободу, предпочитает пассивно подчиняться вертикали. Оборотиться на себя ни ума не хватает, ни силы духа.
Официальные и либеральные «современные проявления» напомнили мне о существовании древнего текста. Надеюсь, теперешний читатель, способный в какой-то степени думать, найдет в нем кое-что интересное, а может быть, даже поучительное. Картину безнадежного развала, который сотворили РЕФОРМАТОРЫ под водительством «архитектора перестройки», совсем не худо напомнить тем, кто некритически слушает панегирики отставному юбиляру. Ну а что касается не имевшего, как выяснилось, шансов, благополучного варианта завершения горбачевщины, изображенного в концовке трагикомедии… Такое можно было вообразить, но не получилось реализовать. На то были, конечно, очень серьезные объективные причины. Но в той степени, в какой субъективный фактор мог повлиять на развитие событий, в том, что произошло, виноваты ИМЕННО ТЕ, которые сегодня восхваляют Ельцина и Горбачева.
